Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
13.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[04-08-05]
Поверх барьеров"Мелиховская весна" и "Пьеса без названия" на международном чеховском фестивале в Москве. Все, что вы хотели знать о дендию". Волшебный орех" в Мариинском театре. "Лики любви" в Сочи. Гость студии Сергей ДрейденВедущая: Марина Тимашева На сцене Театра Моссовета, в рамках Международного фестиваля имени Чехова, английский режиссер и хореограф Мэтью Боурн представил спектакль "Пьеса без названия". Имя Мэтью Боурна благодаря пиратским видеокаcсетам с записью его "Лебединого озера" в исполнении одних мужчин и "Щелкунчика", действие которого перенесено в детский дом, а также совместным его постановкам с Тревором Нанном мюзиклов "My Fair Lady" и "South Pacific" российской аудитории известно. Однако его спектакль приезжает в Россию впервые. Мэтью Боурн: Может быть, я поговорю об этом спектакле в контексте моей работы. Обыкновенно, в Лондоне я занимаюсь новыми современными версиями таких классических балетов, как "Лебединое озеро" или "Щелкунчик". Этот же спектакль, "Пьеса без названия", иной, его нельзя сравнивать с предыдущими спектаклями. Он основан на драматическом повествовании. Выражается оно не словами, но средствами современного и классического танца. "Пьеса без названия" была заказана Национальным Театром, и главный режиссер театра Тревор Нанн пригласил меня на постановку. Я воспользовался этим шансом, чтобы сделать что-то необычное. Поначалу, "Пьеса без названия" - это была, скорее, идея, а в название она превратилась потом. Я использовал сценарий фильма "Слуга" 1963 года, в котором снимался Дирк Богард. Это и был мой источник вдохновения. История построена на столкновении людей, принадлежащих разным классам. Благополучный молодой человек покупает дом и нанимает слугу. А дальше - история взаимоотношений и их изменения. Что в спектакле интересного для театра? Пять персонажей, но всего три артиста. Они показывают разные возможности, варианты развития разных ситуаций. Что случилось, а что могло бы случиться? Что было бы, если бы? Марина Тимашева: Маленький оркестрик сидит за сценой. Спектакль поставлен не на классическую, а на джазовую музыку Терри Дэвиса и использует сюжет фильма "Слуга" по сценарию Гарольда Пинтера. На сцене - фонари, вывески, решетки и костюмы, обозначающие время и место действия: Англия 60-х. Вместо задника - фотографии домов. Сначала они кажутся плоскими, потом, благодаря каким-то хитроумным компьютерным эффектам, в окнах домов зажжется свет, а стоящие перед ними легковая машина, автобус и телефонная будка окажутся объемными, более того, на наклонной и, вроде бы, рисованной плоскости смогут двигаться актеры. История ими разыграна простая: в дом приходит слуга, он делает за своего господина все (даже смазывает ему подмышки средством от пота). Вялый, аморфный и ни к чему не приспособленный хозяин оказывается в полном подчинении прислуги, к тому же, сходится со служанкой. К финалу герои меняются местами. Простую историю рассказывают танцем, пантомимой, движением. На сцене три пары господ, слуг, горничных, невест. Они одновременно разыгрывают одни и те же сцены, но движения не всегда синхронны: у каждого свой характер, у каждой пары чуть различные отношения. Из простой истории складываются и сложные смыслы: тут тебе и размышления о женской склонности к грубым мужчинам (вспоминаются сразу сочинения Стриндберга и Гюго), и о возможной перемене социальных и психологических ролей. При этом, спектакль не перегружен смыслами, он воспринимается, как очень легкая, остроумная, изящная конструкция. Сказать, что Мэтью Боурн изобретателен, значит, ничего не сказать. Для описания того или иного действия он выдумывает просто невероятные пластические комбинации. С так называемым драматическим балетом спектакль "Слуга" расходится настолько же, насколько разошлись драматургия до Чехова и после него. Действие можно пересказать двумя словами, но суть и ценность его в атмосфере, в подтексте, в нюансах. Определить жанр постановки невозможно. Это не балет, не современный танец, не эстрадное шоу. Пожалуй, ближайшая аналогия - английские мюзиклы 50-60-х годов - "Oliver" или "My Fair Lady", но только без слов и пения вообще. Того же мнения придерживается и театровед профессор Вадим Гаевский. Вадим Гаевский: Я совершенно очарован этим зрелищем. Начиная от сонографии, поразившей меня. Это минимализм англичанина, который знает толк в хорошем тоне. Демонстрируется какой-то игрушечный мир, игрушечный театрик, игрушечный Лондон. Но, прежде всего, это, конечно, абсолютное открытие. Открытие жанра, которого мы не знали, не видели. И виртуозное владение этим жанром. Непонятно даже, по какому принципу развивается это действие. По существу, это действие в трех вариантах. Ничего подобного я не видел, и никто не видел. Это все придумал этот балетмейстер, очень остроумный. Тут, конечно, влияние немножечко английского абсурдизма. Там, где театр абсурда, считается, что должны быть какие-то маски уродливые. Здесь уродства почти совсем нет. Здесь, наоборот, очень много прелестного. Соединение лирики с эротикой, очень смелое, но и абсолютно лишенное вульгарности. Последние впечатления все связаны с вульгаризацией театрального искусства, классики, прежде всего. Здесь этого нет. Нам дали пример от начала до конца очень хорошего тона. При этом, это абсолютно не снобистский, а очень живой спектакль. И безумно интересно. Каждый раз ждешь, что же он еще придумает, как он выйдет из положения? У него хватает изобретательности, остроумия и таланта на все это. Я давно не видел такого безупречного спектакля с точки зрения балетмейстерского замысла и актерского исполнения. Почему трое пар? Я бы сказал, что это три варианта одной темы. Это очень здорово. Это то, что называется современная полифония. Сделана она здорово. Ребята молодцы. Они все делают очень легко, грациозно, очень по-английски. Марина Тимашева: Вадим Моисеевич, а по жанру? Вадим Гаевский: Это, действительно, принадлежит к английским мюзиклам 50-60-х годов, только усложненных, потому что слова нет, пения нет. Что такое мюзикл? Это нечто, что противостояло классической оперетте. Это то же самое. Это противостоит классической балетной комедии. Марина Тимашева: Вообще, в этом году чеховский фестиваль изменил драматическому театру с такими зрелищами, которым и определения-то не сыщешь. То традиционные танцы Тайваня, то синтетические представления из Швейцарии, то английская постановка на музыку Шостаковича, то бразильские телесериалы на театральных подмостках. Еще был спектакль оркестра ударных инструментов из Южной Кореи "Дуд рок". Два года назад, на чеховском фестивале, побывало что-то похожее. Называлось "Cooking". Молодые музыканты в течение всего действия готовили еду, а после его окончания угощали салатами зрителей. Фокус в том, что они кромсали овощи и мясо чертовски музыкально, то есть извлекали ритм изо всех предметов, попавших под руку. Ножи и мясорубки заменяли им ударные инструменты. В том шоу, которое показали в этом году, тоже было что-то похожее (в ударные инструменты превращались ножницы), но этот спектакль распадался на отдельные номера. Танцевальные эпизоды, пантомима, попытки заигрывания со зрительным залом трудно назвать удачными. С точки зрения театра все это страшно наивно и склонно к эксплуатации особенностей национальной культуры: в совершенно бродвейском шоу вдруг появляются национальные костюмы, восточные единоборства и народные мелодии. Зато теперь уж точно за корейцами в Москве закрепится слава самого ударного народа мира. В руках музыкантов стучать может все, и все они научены стучать хоть сидя, хоть лежа, хоть танцуя, хоть скрестив руки, хоть жонглируя барабанными палочками, как бармены жонглируют бутылками. Они показывают нечто среднее между концертом и цирком, но к театру - напомню, что чеховский фестиваль задумывался, как театральный, - все это не имеет никакого отношения. Только если произвести слово "драма" от английского "drums" - ударные. Каждый год Липецкий театр драмы проводит фестиваль "Мелиховская весна". Рассказывает Андрей Юдин. Андрей Юдин: Липецкий театр и Мелиховский музей Чехова являются основателями этого фестиваля. Директор и художественный руководитель липецкого академического театра имени Льва Толстого Владимир Пахомов выступал перед учеными, литературными критиками и деятелями культуры с предложением сделать этот фестиваль более профессиональным. Владимир Пахомов: Когда создавался фестиваль и придавался ему статус международности, это была хорошая и серьезная заявка. И для того, чтобы эта заявка не выглядела смешно на сегодняшний день и не претендовала на известного гроссмейстера Бендера по поводу Нью-Васюков: Мне кажется, что сегодня статус международности напоминает мне лично Нью-Васюки. Потому что уровень театра и режиссуры, которая участвовала в этом в последние годы, не выдерживают, на мой взгляд, никакой критики. Театр из Милана - самый настоящий кружок любителей по изучению русского языка. Энтузиаст, хорошая женщина, которая ими руководит, имеет такое же отношение к режиссуре, как я к космонавтике, в чем я не раз убеждался, будучи на этих спектаклях. Это мне напоминает известный фильм Рязанова "Берегись автомобиля". Незабвенной памяти мой друг Евгений Евстигнеев играет тренера, который говорит: "Насколько лучше бы играла Ермолова вечером, если бы утром стояла у ткацкого станка". Андрей Юдин: Режиссер Липецкого Академического Театра Драмы и член попечительского совета фестиваля Владимир Пахомов посоветовал уважать профессионалов сцены и изменить качественный состав участников международного фестиваля "Мелиховская весна". Владимир Пахомов: Япония, которая привозила в свое время "Вишневый сад" и здесь играла: Конечно, это не идет ни в какое сравнение с теми опытами, что сюда привозит, время от времени, Малый театр. Мне кажется, что если этот фестиваль не просто декларировать, как международный, то тогда нужно думать о чем-то другом. Андрей Юдин: В подтверждение сказанного режиссером, Липецкий театр привез на суд участникам фестиваля и зрителей новый моноспектакль "Я - актриса". Это премьера, работа молодого режиссера Елены Олениной и дебют студентки Российской Академии Театрального Искусства Светланы Евсеевой. Спектакль "Я актриса" создан по мотивам произведений Чехова и Куприна. Светлана Евсеева (сцена из спектакля): Я люблю вас. Но вы меня не любите. Не любите. Мне только 16 лет, и я еще никого не любила. Я знаю, что меня любит офицер Горный, студент Груздев. Но теперь, после оперы, хочется сомневаться в их любви, быть нелюбимой и несчастной. Как это интересно, когда один любит больше, а другой равнодушен. В этом есть что-то красивое, трогательное, поэтическое. Вот, Онегин. Он интересен тем, что совсем не любит. А Татьяна очаровательна потому, что очень любит. И если бы они одинаково любили друг друга и были бы счастливы, то, пожалуй, показались бы скучными. Андрей Юдин: О восприятии зрителями спектакля "Я актриса" в Мелиховском фестивале рассказывает режиссер спектакля, автор инсценировки, заслуженный артист Российской Федерации, лауреат премии имени Бунина Елена Оленина. Елена Оленина: Зрители были очень необычные, театральные. Люди, не имеющие отношения к актерской профессии, к нашему театру. А кто-то нас знает очень давно. 20 лет назад мы в первый раз играли там Чехова "Чайку" в 82 году. Кто-то меня помнит ребенком, а тут, в первый раз, увидели в качестве режиссера. Моих постановок никто не видел за пределами Липецкого театра. Воспринимали замечательно. Зрители сопереживали вместе с актрисой. Несколько раз во время спектакля люди начинали плакать. Но люди начали возмущаться, говорили, что здесь просто душно, что ей плохо, просили открыть двери. Люди поверили, что она не играет в какую-то Лидию Николаевну Гольскую, героиню купринского рассказа, а поверили в то, что она реально существует. Андрей Юдин: Фрагмент из спектакля, финальная часть. Светлана Евсеева: Когда Минотти удалось растащить обеих женщин, Нора стремительно бросилась перед ним на колени и, осыпая поцелуями его сапоги, умоляла вернуться к ней. Минотти с трудом удалось оттолкнуть ее. И сдавив за шею ее сильными пальцами, он сказал: "Если ты сейчас не уйдешь, дрянь, то я прикажу лакеям вытащить тебя отсюда". Нора встала, задыхаясь, и зашептала: "А в таком случае, в таком случае:", взгляд ее упал на открытое окно. Быстро и легко, как привычная гимнастка, она очутилась на подоконнике и наклонилась вперед, держась руками за обе наружные рамы. Глубоко внизу грохотали экипажи, казавшиеся сверху маленькими и странными животными. Тротуары блестели после дождя. В лужах колебались отражения уличных фонарей. Пальцы Норы похолодели, сердце вдруг перестало биться от минутного ужаса. Тогда, закрыв глаза, и глубоко переведя дыхание, она подняла руки над головой. И поборов привычным усилием свою слабость крикнула, точно в цирке: "Алле!". Андрей Юдин: Все роли в спектакле исполняла молодая актриса спектакля Светлана Евсеева. Она впервые принимала участие в театральном фестивале. Светлана Евсеева: Приехали, и я почувствовала другую атмосферу. Более духовно наполненная чеховским языком, аура чеховская. Они смотрят на тебя, слушают тебя и, параллельно, слушают, наверное, музыку. Ты смотришь на эти лица и понимаешь, что они одухотворены. Очень приятно таким людям передавать свои эмоции, тем более, чеховским языком, пытаться передать и свои чувства. Когда зритель на тебя смотрит почти в упор, чувствуешь себя абсолютно по-другому. Андрей Юдин: По словам режиссера и автора постановки "Я - актриса" Елены Олениной, в скором будущем ее работу увидят и петербургские зрители. Марина Тимашева: "Новое литературное обозрение" выпустило большую красивую книгу Ольги Вайнштейн "Денди", которая содержит массу разнообразной информации об одежде, парфюмерии, парикмахерском деле, карточных играх, в общем - настоящая энциклопедия: Здесь я останавливаюсь в задумчивости. Энциклопедия чего? Обратимся за разъяснениями к историку Илье Смирнову. Илья Смирнов: Действительно, слово "денди", вынесенное на обложку, относится всё-таки к конкретному времени и месту европейской, прежде всего английской истории. Но, открыв книгу, вы видите, что с графом Сэндвичем соседствуют древний грек Алкивиад и, извините, Бритни Спирс. Чтобы понять алгоритм, обратим внимание, что начинается книга с попытки определить, что такое: нет, не денди, а слово "гламур", введённое в русский обиход в 90-е годы вместе с такими гибридами английского с нижегородским, как "киллер", "позиционировать" и прочее. "Гламурный" - это какой? Автор чёткого ответа, к сожалению, не даёт, всё больше про "таинственные силы" и "дивные сияния", но раз это понятие так важно для понимания темы - о чем книга, попробуем определить сами. В англо-русском словаре В. К. Мюллера соответствующее прилагательное переводится просто "эффектный". Но ведь мы не назовём "гламурным" московское метро, хоть оно и очень эффектно, только существует не для эффекта, а, в первую очередь, для пользы людей. И детскую книжку с иллюстрациями Токмакова мы так не назовём, и эффектный эксперимент физиков, и даже если взять одного из любимых героев рецензируемой книги, Оскара Уайльда: что, можно сказать: "Портрет Дориана Грея" - гламурное произведение"? Глупость какая-то. То есть даже Оскар Уайльд в ячейку на букву "г" не помещается значительной и лучшей частью своей личности. Легче вписывается Алкивиад. Почему именно он? В истории Древней Греции были и другие блестящие аристократы. Но в отличие, например, от Перикла, который работал на благо сограждан, Алкивиад знаменит именно как безнравственный эгоист, продавший спартанцам свои родные Афины. Обращаюсь к людям, успевшим почитать журналы и книги при советской власти - вам давали внятное определение "партийности" в искусстве? Боюсь, что нет. Но из конкретных примеров можно было извлечь эмпирическое представление, что партийность - это умение безошибочно ошибаться вместе с начальством. Так и здесь. Если в слове "гламурный" вообще есть какой-либо смысл, он таков: "гламурно" то, что относится к жизненным отправлениям богатых бездельников. Подчёркиваю: это не политический ярлык слева. Я понимаю, что социальное равенство недостижимо, но в норме правящий класс старается оправдать свои привилегии какими-то заслугами. Хотя бывает и по-другому. В книге Ольги Вайнштейн английский светский щёголь, тративший ежедневно три часа на утренний туалет, я цитирую, "на заключительном этапе Брамелл купался в молоке, как Клеопатра. Молоко затем нередко пускали в продажу, и многие лондонцы брезговали пить, опасаясь, что им уже успел попользоваться красавчик денди":", объединён с античным вельможным предателем и с современными "метросексуалами": это не то, что вы сперва подумали, в метро они не ездят, их - цитирую - "единственная сексуальная ориентация - любовь к самому себе и поиск наслаждений". Перед нами, таким образом, энциклопедия элитарного паразитизма. Его повседневность - кстати, поучительная, те же английские денди, бахвалясь своей неземной чистотой, волей-неволей способствовали прогрессу общественной гигиены, но зато их ненависть к овощам, которые у них ассоциировались с деревней и простонародьем, была здоровью только во вред, а также художественное оформление, даже философия. "Метросексуал любит читать глянцевые журналы:" И очень важно, что современная глянцевая субкультура находит источник вдохновения и исторический прототип в позднефеодальной аристократии, в "героях праздной элегантности". Огромный интерес представляют лукавые оговорки, которыми обставляется преемственность. Мол, как это ни печально, но "большинство современных щёголей вынуждены работать и имеют ограниченное время для изящного досуга". Только что это за работа? Если считать, что финансовый спекулянт, пи-ар и политтехнолог, шоумен с шоувуменом - это такие "работы", то работа придворным была ничуть не хуже. Для понимания, как устроено современное общество и куда направлена его глобализация, книга Ольги Вайнштейн намного полезнее социологических монографий и даже учебников обществознания. Таиландский, венесуэльский, российский рабочий трудятся по 12 часов без права на бюллетень, нормальный предприниматель платит огромные налоги и терпит поборы за свой магазинчик или фабрику - ради чего? Ради того, чтобы ходячие манекены могли неограниченно совершенствоваться в своём "утончённом консюмеризме". Марина Тимашева: В Мариинском театре - премьера: новый двухактный балет "Волшебный орех", музыку к которому написал композитор Сергей Слонимский, а сценарий - Михаил Шемякин. Шемякин является также автором декораций и режиссером-постановщиком. Это полная версия сказки Гофмана. С композитором Слонимским беседует Татьяна Вольтская. Татьяна Вольтская: Собственно говоря, "Волшебный орех" - это предисловие к Щелкунчику, которое все знают наизусть. Это история о том, как молодой племянник Дроссельмеера, расколдовавший принцессу Перлипат, превращается в уродливого деревянного человечка. Сергей Михайлович, почему вы так любите Гофмана, ведь вы обращаетесь к нему уже не в первый раз? Сергей Слонимский: Теодор Амадей Гофман - это писатель, композитор, мыслитель, сказочник. Кстати, предшественник Андерсена, чей юбилей отмечают. А литературоведы не очень вспоминают, что Гофман был одним из основных вдохновителей Андерсена. Это чистокровный романтик, опередивший свое время на десятилетия и века. Разве понимали Гофмана его современники, не говоря о литературных и театральных критиках? Когда Михаил Шемякин и Валерий Гергиев обратились ко мне с предложением написать музыку к балету по первой части сказки о Щелкунчике и Мышином короле, где неблагодарная принцесса Перлипат, спасенная юным Дроссельмеером, отворачивается от него, когда он сам стал уродом, в отместку заколдованным злой Крысильдой. Конец этой первой половины трагический, но очень правдивый. Никакое благодеяние не бывает безнаказанным. Благородство поведения и чистый, романтический, юный пыл, он, к сожалению, наказуем тем, что человек остается в одиночестве. Конечно, хотелось как-то смягчить этот катарсис тем, что выводится на сцену совсем еще маленькая, юная Маша, которая будет во второй части в сказке Гофмана, и возникает, при внешней полной победе крыс, катарсис, надежда, вера в то, что спасение настанет и для заколдованного Дроссельмеера. Ибо один благородный человек может противостоять целому миру, целой армии злодеев и подлецов. И эта идея меня очень захватила, она глубоко воплощена в либретто Шемякина, в его замечательной сценографии, в его декорациях, костюмах, в его постановке. И первоначально Валерий Гергиев и Шемякин предполагали, что это будет одноактный балет, который будет идти в один вечер со "Щелкунчиком" Чайковского. Татьяна Вольтская: А не страшно было соседствовать с Чайковским? Сергей Слонимский: Меня не очень грела эта мысль, потому что я человек достаточно знающий меру, и мне было неловко представать в один вечер с гениальным композитором. Но судьба распорядилась в мою пользу. Оказалось, что декорации Щелкунчика настолько трудоемкие и громоздкие, что их поставить в антракте невозможно. Для этого нужно несколько часов. Тем самым, у Гергиева возникла идея, что нужно сделать полнометражный спектакль, который бы занимал целый вечер или целое утро. Михаил Михайлович Шемякин и я дополнили либретто введением двух огромных сцен - путешествие Дроссельмеера младшего и старшего по миру в поисках волшебного ореха, который расколдует принцессу. И два противостоящих мира мы выбрали. Орех это Крокотук, который раскалывает только племенник Дроссельмеера по манию и волшебству его дяди. Никакие другие женихи не могут, как они ни стараются и какими бы корыстными женихами Пенелопы они ни были. Мы придумали две больших сцены, две картины - фантомы и соблазны. В пути пытаются отвлечь героев от их целей. Сперва погружение в пучины морского ада, подводный мир, где их окутывают медузы, морские войны, соблазняет лягушка, возникает странный базар людей, которые оплетают, как водоросли, этих героев. И они, тем не менее, находят в себе силы выбраться из этой пучины. И, конечно, там бездна фантазии для хореографии. А, с другой стороны, заоблачный мир такой античной вакханалии во главе с Паном. Татьяна Вольтская: Здесь, наверное, не меньший простор для балетной фантазии? Сергей Слонимский: Да. Соблазнительница появляется, такая звезда Востока. Это на Востоке где-то происходит, по аналогии с половецкими плясками Бородина или волшебным замком Наины. Великая вакханалия, которая начинается очень медленно, а кончается вихревым танцем. И этим кончается первый акт. И вот возник вопрос о хореографии - центральный вопрос. Меня не удовлетворила хореография пролога, который был первоначально поставлен к "Щелкунчику" тем же хореографом, который поставил "Щелкунчика" вполне благополучно. Я взял на себя инициативу предложить, чтобы талантливый хореограф Данвена Пандурски из Болгарии, хореограф, предложенный руководителем балета Мариинского театра Вазиевым. Ибо Данвена кончала балетмейстерское отделение. Я хотел, чтобы этот талантливый хореограф не добавил бы две картины к уже имевшемуся спектаклю "Принцесса Перлипат", а поставил бы заново весь спектакль по либретто Шемякина и по моей музыке. И вот Данвена Пандурски блистательно оправдала наш проект и работала блистательно с великолепнейшей труппой Мариинского театра. Я посещал балетный зал много раз, больше, чем когда бы то ни было в жизни. Принцессу Перлипат танцует Майя Думченко, одна их ведущих балерин, очень талантливо владеющая не только классическим танцем, но и современной хореографией. И с ней в паре выступает Андрей Меркурьев, который танцует молодого Дроссельмеера. Они оба лауреаты международных конкурсов. Огромный успех имела лягушка в подводном царстве в исполнении Катерины Асмолкиной, которая обвивает героев, отвлекая их от подвига. Татьяна Вольтская: Но и люди, женихи Перлипат, и король, и крысы не менее колоритны. Таким образом, получилось новое, целостное произведение, жанр которого Сергей Слонимский определяет как романтический балет. Марина Тимашева: C 27августа по 4 сентября в Сочи пройдет ХI Международный фестиваль "Лики любви", который предыдущие десять лет проходил в Москве. Президентом фестиваля станет Катрин Денев. Глава компании "Киномарк" Марк Рудинштейн ответил на вопрос, почему не Москва, а Сочи будет смотреть "Лики любви". Марк Рудинштейн: Я считаю, что крупные города губят фестивали. В крупных городах фестивали проваливаются и чаще всего незаметно. "Лики любви" в Москве, хотя и были качественны по программе, но все-таки, нет этого состояния, когда после просмотра фильма, как в любых курортных городах, Каннах, Венеции, можно собраться после просмотра фильма и поговорить. И, вообще, я считаю, что фестивали должны проходить в красивых местах. Празднику нужна красота. Марина Тимашева: Еще одно отличие обновленных "Ликов любви" состоит в том, что в программе будет два конкурса: международный и российский. В первом пока 10 фильмов, судить его будет жюри во главе с режиссером Полом Павликовским, во втором - девять картин, а жюри возглавит режиссер Валерий Огородников. Марк Рудинштейн комментирует. Марк Рудинштейн: Налажен процесс производства российского кино, и мы хотим попробовать из новых фильмов создать конкурс российского любовного кино. Будем продолжать сравнение русского и международного кино. Я считаю, что в вопросе любовного кино мы можем очень скоро оказаться на уровне хорошего европейского кино. Марина Тимашева: Все эти изменения не коснулись задачи фестиваля. Марк Рудинштейн: Страна уменьшается каждый год на один миллион человек, а хочется, чтобы после начала фестиваля хотя бы на сто человек прибавлялось население страны. И я считаю, что фестиваль на этом выполнит свою миссию. Поэтому давайте к этому фестивалю относиться легко. Вот эти ночные программы, то, что я заставляю их отбирать какие-то красивые фильмы о любви, конечно, с большим элементом эротики, повторяю, что у меня это связано только с одной мыслью которую я, в шутку, но проповедаю. Как ни странно, но сегодня приходится эту тему защищать. Марина Тимашева: А Президентом "Ликов любви" согласилась стать Катрин Денев. Марк Рудинштейн: Она мне вручала когда-то медаль Феллини. Мне вручали медаль в ЮНЕСКО, это было с подъемом флага и с послом. И это все было в момент, когда там шел "Триумф" Березовского. И Первый канал это все снимал, но Березовский запретил это все показать. Это была только вторая врученная медаль. Первую имеет директор Каннского фестиваля, а вторая тогда была у меня. Я по сей день горжусь только этой медалью. Потом мы пригласили Катрин Денев в Москву, и я ей рассказал эту историю, что никто не видел ее поцелуя, как она меня поцеловала и вручила медаль. И она согласилась любезно повторить церемонию награждения. И на "Ликах любви" в 2000 году мы повторили церемонию награждения. Но так как сочинцы этого не видели, мы решили повторить в третий раз. Я шучу. Но роман длится давно, и сейчас с ней договорились, что она будет ежегодно лицом "Ликов любви". Марина Тимашева: В 2006 году в Сочи стартует марафон фестивалей. Он будет начинаться в августе "Ликами любви", а заканчиваться в ноябре смотром детских фильмов - "Кинотавриком", а между ними разместятся фестивали музыкального юмора, театральных антреприз, моды и иллюзионистов, причем, сюда дал обещание приехать сам Дэвид Копперфильд. Этим планы Марка Рудинштейна не ограничатся. С июля следующего года в Петербурге станет проходить Санкт-Петербургский Международный кинофестиваль - по сути дела, конкурент Московскому кинофестивалю. Марк Рудинштейн: Создана компания Международный Санкт-Петербургский Кинофестиваль. "Золотой ангел" - это не название фестиваля, это название приза. Заключен договор не на строительство, а на сборный город, который будет собираться на 12 дней на Дворцовой площади, в 70-ти метрах от самого Эрмитажа. Он будет собираться от ворот Зимнего Дворца до самой колонны, до ангела. Этой площади достаточно, чтобы разместить целый город, в котором будет 6 кинозалов, большой амфитеатр на 1700 мест, рестораны, VIP зона журналистская, VIP зона гостей с кафе, с центрами. Все это собирается из легких конструкций и разбирается. Мы хотели сначала купить это, а потом нам немцы не без юмора сказали, что купить вы купите, но если вы сами это разберете один раз, то потом вы не соберете. Поэтому мы заключили договор на 10 лет, что нам заметно сбавило цену этого удовольствия, и они сами в течение 10 лет будут привозить и отвозить это все. Это полностью технически оснащено туалетами, ресторанами, кафе, кинотеатрами, залами. Все для нормальной работы крупнейшего фестиваля. Плюс, это все крытое. И в нужный момент это может быть открыто. Все остальное идет своим чередом. Где-то после 3 августа выйдет постановление петербургского правительства. Там мы имеем полную поддержку. И здесь мы не можем сказать, что у нас есть враги. Будем соревноваться. Нужен, в конце концов, России крупный, интересный кинофестиваль. Марина Тимашева: Киносообщество давно уже занято клонированием: две киноакадемии, две национальные кинопремии. Но раньше инициативы такого рода исходили от Никиты Михалкова. Теперь этот метод использует уже Марк Рудинштейн. Правда, соруководителем петербургского фестиваля будет Андрон Кончаловский. Брат пойдет на брата не войной, а кинофестивалем. По словам Марка Рудинштейна, Никита Михалков уже на эту новость отреагировал. Марк Рудинштейн: В Петербурге была пресс-конференция, и он сказал (ему собачка моя не дает покоя), что если вам надо, чтобы у вас на Дворцовой площади стоял Рудинштейн с собачкой, то проводите фестиваль. Ему сказали, что стоять будет на Рудинштейн, а Кончаловский. Но собачка еще, к сожалению, для него жива. Что я могу сделать? Она, кстати, поедет на "Лики любви" тоже. Марина Тимашева: Собачка Марка Рудинштейна маленькая, но очень живучая, ей уже 17 лет. Вообще, все, что оказывается в руках Марка Рудинштейна, живет долго. Гость радио Свобода сегодня - Сергей Дрейден. Сын театрального критика и актрисы, он в самом прямом смысле был вскормлен молоком дочери Мейерхольда - Ирины Всеволодовны. В детстве часто болел ангиной и, лежа в постели, слушал радиоспектакли, которые в те годы звучали в эфире. В эвакуации в Новосибирске, а потом и в Питере жил бок о бок с семьей знаменитого артиста Василия Васильевича Меркурьева, и до сих пор считает его сына Петра своим братом. В конце сороковых вместе с родителями жил за кулисами Камерного театра, в котором его отец служил завлитом. Дрейден и сейчас вспоминает о том, как актер, игравший боцмана в спектакле "Раскинулось море широко", давал ему подудеть в дудку. А однажды сама Алиса Коонен стала расспрашивать ребенка о впечатлениях от увиденной накануне "Чайки". Словом, сойти с театральной стези ему было сложно. Поэтому сначала в его жизни возник ЛГИТМИК, потом - встречи с Аркадием Райкиным, Камой Гинкасом, Николаем Акимовым, Розой Сиротой, Петром Фоменко, Олегом Ефремовым, Вадимом Голиковым. Казалось бы, чего еще хотеть? Но он периодически впадал в уныние и уходил шоферить, бродить по горам - по долам с геологами. Он ушел от Аркадия Райкина, Акимова, Ефремова, четыре месяца проработав в "Современнике". А недавно покинул и БДТ, попрощавшись с главными ролями в пьесах Островского, Стриндберга и Шекспира. Но ладно бы - только БДТ. Беда в том, что он навсегда расстался и со своей знаменитой "Немой сценой" - моноспектаклем по гоголевскому "Ревизору", в котором Сергей Дрейден играл всех: от Городничего и Хлестакова до двух крыс, которые "пришли, понюхали и ушли". Те, кто видел эту театрально-джазовую импровизацию, до сих пор уговаривают Дрейдена возобновить ее: В конце восьмидесятых - начале девяностых Сергей Дрейден в течение трех лет ездил в Москву играть Аргана в мольеровском "Мнимом больном" Театра имени Ермоловой. В 2000-м году он увез в Питер "Золотую маску" за роль в спектакле Григория Дитятковского "Отец" по пьесе Стриндберга, а в 2001-м вместе с командой Театра на Литейном - за спектакль "Потерянные в звездах". В известной питерской галерее "Борей" вместе с рано ушедшим из жизни артистом Малого драматического театра Николаем Лавровым Сергей Дрейден играл "Мрамор" Бродского. Это, как он сам говорит, "была странная история, сочиненная русским поэтом, живущим в Америке и сыгранная на Литейном проспекте, где поэт прожил большую часть своей жизни с родителями". После знаменитых фильмов Юрия Мамина "Фонтан" и "Окно в Париж" Дрейден долго не снимался. Потом появился Маркизом де Кюстином в сокуровском "Русском ковчеге", кондитером в картине "Не делайте бисквиты в плохом настроении" и снялся в фильме Владимира Машкова "Папа". Дрейден записал огромное количество программ на радио. Его тихий, не совсем актерский голос часто звучит за кадром в документальных фильмах. Однажды в Музее Достоевского он озвучивал фильм о писателе. Потом в книге отзывов кто-то восхитился тем, что удалось записать голос самого Федора Михайловича: В прошлом сезоне Адольф Шапиро пригласил Сергея в МХТ им. А.П. Чехова на роль Гаева в "Вишневом саде". Сложность состояла в том, что Шапиро соединил в спектакле Сергея Дрейдена и Ренату Литвинову - Раневскую. С Сергеем Дрейденом разговаривает Павел Подкладов. Павел Подкладов: Что тебя больше всего задевает в нынешних, как принято говорить, "проектах", в том числе, в "Вишневом саде"? Сергей Дрейден: Я думаю, что клетки моего головного мозга все-таки начитаны, и высокая литература для меня - руководство. Хочу обращаться в этом круге. Для меня нет сомнений, когда меня призывает настоящая литература. Павел Подкладов: Не могу не спросить о самом главном, что отметили и критики и зрители об открытии этого спектакля, о паре Гаев и Раневская, то есть о тебе и о Ренате Литвиновой. До сих пор не могу забыть этой удивительной связи. Такое впечатление, что они близнецы. Сергей Дрейден: Это родство для меня, безусловно, вещь. Она есть природа адского конфликта. Там - бездна, бездна про нас, и уже когда я оказался за барьером, то есть раунд начался, то я уже начал ходить вокруг Ренаты, и понял, что ходить буду я, и не потому, что Рената не может ходить. У нас совершенно другое устройство. Она ходит внутри себя, и она автор, она литератор, она не артистка. Я ей страшно благодарен. Она удивительный работник. Она как пионерка учила текст, который учит до сих пор. Причем, она это делает не для других, а для себя. В ее дальности очень много пластических пауз, звуковых посылок. Про это можно фантазировать, вспоминать. У меня никогда не было сестры. Мне кажется, что театр прелестен тем, что он дает возможность, проживая свою жизнь, проживать еще тысячи других возможностей, вовсе не материализуя их. Сцена из спектакля: Дорогой, многоуважаемый шкап! Приветствую твое существование, которое вот уже больше ста лет было направлено к светлым идеалам добра и справедливости; твой молчаливый призыв к плодотворной работе не ослабевал в течение ста лет, поддерживая в поколениях нашего рода бодрость, веру в лучшее будущее и воспитывая в нас идеалы добра и общественного самосознания. Павел Подкладов: Сергей, ты несколько лет проработал в Большом драматическом театре, сыграл там несколько больших ролей. Что случилось сейчас? Почему ты решил уйти из этого театра? Сергей Дрейден: Причины для меня очень простые. Я просто исчерпал игру. Отец - очень тяжелая роль физически, психически и раз в месяц ее очень трудно играть. Театру удобно, нормально, публика всегда приходит, малый зал, а годы прошли. Я устал, и я не могу так играть с таким перерывом. Да и я другой. Несчастливцев - потрясающая роль, но пора остановится. Мои годы: а парню 35 лет. Так нельзя. Это неправильно. Это нарушение игры. Павел Подкладов: Ты в последнее время очень редко соглашаешься на роли в кино. А вот на роль Мейера Вольфа в фильме "Папа" - согласился. Сергей Дрейден: Божков меня привлек тем, что он так внятно мне рассказал, что у него за затея, как он связан с этой пьесой Галича "Матросская тишина". У меня это соединилось с той литературой о еврейской жизни на Руси, которую я читал до этого. Поскольку я наполовину еврей, то для меня это небезразличные вещи. Я думаю, что это и для русского человека небезразличные вещи. Всякий человек, независимо от того, на какую букву его нация, может быть в положении "бей лежачего". Вот в этом плане, это для меня, безусловно, история. Тут есть и "Кортик", целый ряд историй, написанных, рассказанных, всяких свидетельств о насилии и удивлении ему. Тем более, там удивительная история, это почти притча. Человек уехал когда-то, и вот он возвращается из небытия, с вечной земли, из Библии, из вечности, из Ветхого Завета. Он возвращается, и он опускается на эту землю с чемоданчиком, существует и сгорает здесь. Его сжигают маленькие фашистики. Павел Подкладов: Питерские зрители до сих пор вспоминают легендарный спектакль "Мрамор" по пьесе Бродского. Нет ли у тебя сейчас желания восстановить этот спектакль? Сергей Дрейден: Нет, конечно. Это как кино. Представь, что мы с тобой сняли фильм "Солярис". Для меня это был театральный "Солярис", странная, фантастическая история, сочиненная русским поэтом, живущим в Америке, и сыгранная на Литейном проспекте, где он прожил большую часть своей жизни с родителями. Павел Подкладов: Спектакль "Мрамор" стал историей, но рукописи, как известно, не горят, и сейчас, в финале этого сюжета, прозвучит монолог из этого спектакля, в исполнении Сергея Дрейдена. Сергей Дрейден: Сказанное поэтом неповторимо, а тобой - повторимо. То есть, если ты не поэт, то твоя жизнь - клише. Ибо все - клише: рождение, любовь, старость, смерть, Сенат, война в Персии, Сириус и Канопус, даже цезарь. А про лебедя и двойника - нет. Чем Рим хорош, так это тем, что в нем столько поэтов было. Цезарей, конечно, тоже. Но история - не они, а то, что поэтами сказано. Зарезать, Публий, и легионер сумеет. И умереть за отечество тоже. И территорию расширить, и пострадать: Но все это клише. Это, Публий, уже было. Хуже того, это будет. По новой, то есть. В том смысле, что у истории мало вариантов. Потому что человек ограничен. Из него, как молока из коровы, много не выжмешь. Крови, например, только пять литров. Он, Публий, предсказуем. Как сказка про белого бычка. Как у попа была собака. Да капо аль финем. А поэт там начинает, где предшественник кончил. Это как лестница; только начинаешь не с первой ступеньки, а с последней. И следующую сам себе сколачиваешь: И все перламутром и яшмой горит, но света источник таинственно скрыт. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
