Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
13.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[12-01-06]
Поверх барьеровСпектакли ХХ века. Белые обезьяны Юрия Мамина. Будущий музей Венички Ерофеева в Кировске. Новая версия Золотого Овна. Синемания в Самаре. Квартет Большого драматического театра в МосквеВедущая: Марина Тимашева Марина Тимашева: В городе Кировске вот-вот появится первый в мире музей Венедикта Ерофеева. Рассказывает об этом Андрей Королев. Андрей Королев: Со станции Хибины кировской железной дороги, а не с Курского вокзала, как принято считать, начал свой путь великий еретик, кумир целого поколения Веничка, в ставшие легендарными Петушки. Через 11 лет после смерти писателя, в нынешнем Кировске местными энтузиастами будет создан единственный в мире музей Венедикта Ерофеева. Его организатор и бессменный хранитель Евгений Шталь собирает летопись жизни знаменитого земляка частями, тратит на бесценные экспонаты скудное жалование и сетует на местные власти - помогают неохотно. Так, будто бы все еще сторонятся скандальной славы неутомимого забулдыги и психопата. Евгений Шталь: Дело в том, что Венедикт Ерофеев прожил в нашем городе 8 лет. Он здесь окончил школу - 1-ю среднюю школу города Кировска - с золотой медалью. В Кировске живут его брат и сестра. Есть у Ерофеева книга, которая называется "Записки психопата". В ней очень много кировского материала. И, кстати, он приводит более 70-ти фамилий жителей нашего города в этой книге. Некоторые из них до сих пор живут в Кировске. Андрей Королев: Музей Венички в Кировске - словно бы невротическая компиляция из его нечастых книг. Все начиналось с детских фотографий, писем друзьям и родным, а продолжается пожертвованиями земляков. На 20-ти квадратных метрах катушечный магнитофон "Юпитер" соседствует с авоськой с хрестоматийными батоном, бутылкой кефира и субтильной воблой, а обыкновенный стул, где белые пятна на черном словно бы повторяют атавистический ток крови в жилах самого писателя, мирно уживается с дюжиной дерматиновых чемоданов. Художник Димитрий Новицкий хотел свалить чемоданы кучей в самом центре зала, но кто-то посчитал эту затею слишком спорной. Дескать, за этим холерическим нагромождением из искусственной кожи будет трудно разглядеть меланхолическую правильность Веничкиной юности, с ее ученическим прилежанием и, как следствие, золотой медалью. Подумать только, даже по поведению будущий завсегдатай клиники Кащенко, умудрился схватить твердое пять. Но самый главный экспонат - почти что языческий портрет Андрея Синявского, врученный Ерофееву за поэму "Москва-Петушки". Соломенная борода и очки из алюминиевой проволоки на лубяном носу - что ярче может подчеркнуть обобщенный портрет непризнанного гения, которому выпало невыносимое счастье творить в СССР? Евгений Шталь: Материал музея представлен на стендах. "Венедикт Ерофеев в Хибинах" - три стенда рассказывают об этом периоде его жизни. Стенд, рассказывающий о главном произведении Ерофеева "Москва-Петушки", стенд "Друзья Ерофеева", стенд "Уход в бессмертие" и, последняя экспозиция - "Произведения Ерофеева в театрах мира". Андрей Королев: Золотой медалист Веничка Ерофеев для кировской школы номер один, если не идол, то, по крайней мере, пример для подражания. В школьной экспозиции, которая, конечно, не сравнится с той, которую можно видеть в центральной библиотеке Кировска, есть даже пионерский галстук шестиклассника Венички. Порыжевший от времени, с обильной бахромой по углам, он в точности олицетворяет бунтарский дух подростка, которому, в будущем, выпадет перевернуть представления о благополучной юности, как трамплине в достопочтенную зрелость. Между прочим, этот красный галстук стал предметом серьезного политического спора. Мэр Кировска, из бывших коммунистов, счел непедагогичным помещать истерзанный неугомонным повесой кумачовый треугольник под стекло. И только вмешательство школьной общественности и либерально настроенных родителей, спасло экспонат от постыдного забвения. Нечто похожее произошло и с мемориальной доской, венчающей фасад школы. На черном карельском граните печальный портрет Ерофеева и вправду не кажется иконой. В нем что-то от лагерного стыда этого, проклятого Богом, места, где, когда-то, на одного политзека приходилось два вертухая. Саму доску трудно разглядеть за широкой спиной Максима Горького, который в 30-х годах написал о Хибиногорске, нынешнем Кировске, как о месте, где зарождается мощь советской России. В соседстве гранитных ликов, сейчас запорошенных снегом, должен читаться антагонизм двух литературных правд, в одну из которых вполне вписывается обожание властей, а в другую - бутылка с коктейлем "Слеза комсомолки". Но, надо же, в этом пришкольном скверике явственно проступает почти идентичная любовь к двум идолам. Бывшая одноклассница Венедикта Ерофеева Валентина Петровна смахивает снег с усов вполне осязаемого Горького, а вспоминает об утратившем материальность Веничке. Валентина Петровна: Математикой он увлекался, учительница русского языка и литературы его очень любила. Все хорошо относились к нему. Андрей Королев: А вы читали его? Валентина Петровна: Естественно, читала. Все, что было у него, читала. Его же теперь классиком считают. Андрей Королев: 80-летняя кировчанка Тамара Гущина - родная сестра писателя. Она же - главный архивариус и хранитель древностей. Отец, Василий Васильевич Ерофеев, в 1945 году был осужден военным трибуналом кировской железной дороги по 58-й статье, и Анна Ерофеева, чтобы облегчить дальнейшую судьбу единственной дочери Тамары, записывает ее на свою девичью фамилию. Сегодня Тамара Гущина, в своем почтенном возрасте сохранившая поразительную ясность ума, которая, впрочем, всегда характеризовала семейство Ерофеевых, единственная из родственников, кто общается с журналистами. Хотя в Кировске живет и брат писателя Борис. Но, как говорят, теперь он страдает традиционной русской болезнью и лишь изредка, выходя из очередного ступора, берет в руки книгу брата, всегда одну и ту же - "Москва - Петушки". Тамара Васильевна же, встречает меня в своей однокомнатной квартире, где на днях перегорела последняя лампочка. Разговариваем мы при тусклом свете ночника. Она называет брата по домашнему - Вена - объясняя это этимологической конструкцией полного имени. Вена происходит от Венедикта, а Веня - от Вениамина. Говорит, что видеть Вену в витринах музейных стендов неловко, так и хочется снять с головы золотой нимб. Дома хранится один единственный портрет писателя - из его московской жизни. А все остальное отложено в памяти. Тамара Гущина: Конечно, не ожидали, что у него будет именно такое будущее. Но в детстве он немножко нас поражал. Мы его считали вундеркиндом. У него была блестящая память. Помните, были такие отрывные календари - 365 листочков. Когда ему было лет восемь, я приезжаю к ним на выходной день, а мама мне говорит: "Он ведь у нас выучил весь этот календарь!". Андрей Королев: Кировск для Венедикта Ерофеева не то, чтобы малая родина. Это просто место, куда можно было приехать в перерывах между визитами к московским психиатрам. Иногда кажется, что литературный смутьян Вена Ерофеев просто обязан был провести детские годы в этих глухих метах, помеченных штампом сталинского времени. Хибинские горы с их легендарными рудниками, обнесенными колючкой Севлага, за десятилетия переварили в своем чреве сотни тысяч человеческих жизней. Не потому ли именно здесь так отчетливо понимаешь справедливость поэта Александра Величанского, после смерти писателя печально произнесшего: "Во времена Ерофеева жили все, кто жил в его время". Марина Тимашева: В Петербурге известный кинорежиссер Юрий Мамин закончил съемки своего нового фильма "Не думай про белых обезьян". Юрий Мамин - это такие картины, как "Праздник Нептуна", "Фонтан", "Окно в Париж", "Бакенбарды", "Горько", сериал "Русские страшилки", и вот теперь "Не думай про белых обезьян", фильм, сценарий которого написан в стихах. С Юрием Маминым разговаривает Татьяна Вольтская. Татьяна Вольтская: Юрий Борисович, скажите, пожалуйста, почему у фильма такое название? Юрий Мамин: Пришел к старому мудрецу некто молодой, и попросил его помочь ему стать ясновидцем, и отрыть в себе третий глаз. Мудрец говорит: "Ничего проще нет. Не думай про белых обезьян". "Я и так не думаю". "Ну и не думай дальше". Тот пошел спать. Утром приходит с красными глазами и говорит: "Что вы со мной сделали!? Я, например, ни о чем другом сейчас не могу думать, кроме как об этих проклятых обезьянах". "Вот теперь попытайся не думать. Это будет начало твоего пути". Если вдуматься в эту шутку, то там есть глубокая мудрость, потому что единственное, чем мы не можем управлять, это своими мыслями. Мы можем подчинить человека, группу людей, если нам дается власть. Но то, что мы думаем про них, эти мысли, как бы мы не гнали их, мы не можем себе подчинить. А если удается, вот тогда приходит настоящая мудрость и способность открыть свой мозг, свое сознание или душу для каких-то других всемирных мыслей, которые всегда существуют в, так называемой, ноосфере. Татьяна Вольтская: А, все-таки, сюжет? Юрий Мамин: Вообще, сюжет пошел от впечатления от рассказа Альберто Моравиа "Лицо халдея". Ушлый официант, бабник большой, балагур, пытался себя выдать за кого-то другого. И, однажды, услышал, как какая-то молодая девица говорила другой: "Да ты что, посмотри, это же типичная морда халдея!". Он пошел смотреть на себя в зеркало. Это мне очень понравилось. Что такое лицо халдея? Это некий образ. Действительно, официанты это такая особая каста людей, которые к нам относятся цинично. Для них мы все клиенты. Бывают официанты высокого класса, а у нас бывают совсем низкого, которые просто обкрадывают. У меня один школьный товарищ был официантом, и я видел все фокусы, которые он проделывал в "Астории". Об этом можно было комедию сделать. Но дело не в этом. Есть тип человека, который не стал олигархом, но олигарх это его идеал. Идеал - деньги и власть. А способы - кулаки, локти, активность и бессовестность. Татьяна Вольтская: И что происходит с этим героем, когда он осознает, что его лицо это лицо халдея? Юрий Мамин: Как вы понимаете, это герой нашего времени. У него нет одной составляющей - духовной. И когда он сталкивается с людьми, которые способны, восторгнувшись от какого-то явления природы, от вида, от пейзажа или от литературы, целый день этим жить, это его очень удивляет и меняет его жизнь. Он делает себе маленький ресторанчик. Он хочет, чтобы это был престижный ресторан. Демонстрирует чудеса предприимчивости. Если ему нужно осушить стены или воду в подвале, он снимает с пожара пожарных. Если ему надо что-то выкрасить, он с боевого задания забирает солдат всеми правдами и неправдами. Всегда находит общий язык. В общем, он очень ловок, расчетлив, не расстается с калькулятором и любит баб всяких - старых, молодых. Ему дают мансарду, где когда-то жил художник, которого посадили в психушку, потому что он был алкоголик. Он приходит, открывает ее и, вдруг, выясняется, что там какая-то девушка под душем моется. Душ такой импровизированный, унитаз голый. Мансарда такая типичная, полубомжовая. Стены расписаны. "Как ты попала сюда, девочка?". Выясняется, что она сбежала из психушки, а вместе с ней сбежали еще два человека. Хозяин-алкоголик, у которого она была моделью, и еще один странный лысый человек, похожий на Ганди. Ни одного слова в фильме он не говорит, но очень мудрый и пользуется большим уважением этих двух. Конечно, эта группа приводит в недоумение нашего героя. Но он человек смекалистый и думает, что раз они умеют рисовать, они же ему все и сделают. И начинается с этого история. Татьяна Вольтская: Можно догадаться, что жизнь Вашего ловкача сильно меняется? Юрий Мамин: Там возникает экзистенциальный вопрос, такая пограничная ситуация, когда он вынужден решить в чью-то пользу. Он порывает со своим прежним миром, и он должен пойти на предательство своих новых друзей. Хотя именно здесь он испытал и любовь. Татьяна Вольтская: Кого он вынужден предать, художников? Юрий Мамин: Да. Хотя он уже сумел немножко прикипеть к ним сердцем и открыть для себя что-то такое, чего ему не хватает. Бывает так, что среди них ему скучно, ему нужно мясо, он не может есть траву, ему скучно от этих разговоров. Типичная ситуация, когда человек оказался на перепутье. Татьяна Вольтская: Понятно, что когда человек вырвался из своего привычного мира и не пришел к другому, это трагедия. Юрий Мамин: Да, он не успел прийти. Но, с моей точки зрения, содержательность очень важна. Потому что современный герой и те люди, которые чувствуют себя героями нашего времени, они уверенно шагают по нашей стране. Тратят деньги добытые из недр, из карманов лохов, как они их называют. Но когда вдруг возникает у кого-то ситуация, когда он вдруг понимает, что все это пустота, суета и тлен, то возникает, действительно, человеческая трагедия. Очень немногие на это способны. Но это человек, который начинает двигаться. Как у Родена - "Пробуждение". Пробуждение необходимо нашему обществу. Татьяна Вольтская: Юрий Борисович, почему, все-таки, Ваши герои говорят стихами? Юрий Мамин: Мы с Владимиром Мардунасом написали сценарий, а потом я посчитал, что в этой истории у меня не хватает некоей формы, которая бы позволила ее приподнять над действительностью, а не погружать ее в бытовщину. Надо бы все это зарифмовать. Это может сделать только один человек - Вячеслав Лейкин - обладающий не только чрезвычайной поэтической оснащенностью, но еще и юмором. Какое там было задание? Каждый эпизод в разном ритме. Мне мало того, что они произносят стихи, потому что в этом есть некое насилие над прозой. А я заставляю артистов произносить диалоги под строгий ритм, подобно тому, как это происходит в опере, в балете. Татьяна Вольтская: Вообще-то, кино в стихах мы видели. Это про Федота Стрельца. Юрий Мамин: Вы не только это видели. Вы и Шекспира видели. Было время, когда никто даже посметь не мог вывести на сцену людей в прозе, чтобы они разговаривали таким ужасным языком. "Гусарская Баллада", как мне кажется, очень удачный пример. Легкий стих, почти разговорный, и чувство стиля у режиссера. Вот это та увлекательность, которой я бы хотел следовать. Но Рязанов не ставил там твердый ритм, а я это делаю. Так как это делается в рок-операх, допустим. Или еще пример "Романс о влюбленных". Татьяна Вольтская: Пора дать слово самому Вячеславу Лейкину. Вячеслав Лейкин: Сначала мне идея показалась просто бредовой. После того, как мы с Юрой выпили, я смирился. Татьяна Вольтская: Он говорит о том, как важен для него ритм. Вячеслав Лейкин: Идея метронома. Никак не заставить актеров метрически работать. Я посоветовал попробовать метроном. Он сначала поразился, а потом говорит, что попробовал и получилось гениально, они просто заворожены этим ритмом. Возможно, многие возмущались, но вот те двое, которые у него замечательную миниатюру сыграли, Юрский и Басилашвили, они не возмущались почему-то. Им, наоборот, все показалось забавным, интересным и необычным. Это не мой фильм. Мне эта идея чужевата, и все эти чудачества, и третий глаз, и попытки не думать про белых обезьян. Я человек коммунистического воспитания, я до сих пор не могу переориентироваться. Но там все это так забавно накручено, что я как-то смирился с этими идеями. Татьяна Вольтская: Над чем работали с наибольшим удовольствием? Вячеслав Лейкин: Когда вся эта команда, герой и его новообретенные товарищи ходят по Эрмитажу, он хочет заказать им разнообразную снедь, а они по поводу всяких Брейгелей, Пикассо и Матисов препираются. Все это зарифмовывать было сплошное удовольствие. Татьяна Вольтская: Этот фильм как-то отражает жизнь? Вячеслав Лейкин: Мне кажется, что сейчас такие диковатые времена, что актуально все. Любой бред актуален. Татьяна Вольтская: Я имею в виду, нерв времени в нем есть? Вячеслав Лейкин: Я думаю, да. Но у Юрия Борисовича по-другому не бывает. Это для него очень важно. Вот из "Бакенбардов", которые мы когда-то с Юрой делали (я - в качестве сценариста), он сделал более памфлет, чем это было задумано, чем хотелось. Там нерв времени, мне кажется, немножко помешал Юре. Татьяна Вольтская: А здесь нет памфлета? Вячеслав Лейкин: А здесь нет памфлета. Вот эти чудные дурачества, они очень сопряжены с нашими проблемами, поисками и находками. Ребята молодые, ребята старые, ребята потусторонние. Все это соединяется, и ощущение времени, наверняка, есть. Марина Тимашева: Новый год, хотя бы и Старый - самое время для итогов и перспектив. В книге "Спектакли ХХ века", выпущенной издательством ГИТИС, подытожено целое столетие. 100 спектаклей от Станиславского до Фоменко. Ответственный редактор Алексей Бартошевич признал: "это уже материя истории, предмет для историков". Почему я и привлекаю к обсуждению историка - Илью Смирнова. Надеюсь, что в исторической перспективе чётче высветится вопрос "зачем?" - как сказал Александр Башлачёв, "это главный вопрос. А на вопрос "как" можно отвечать без конца". Илья Смирнов: Замечательный пример: научная истина сформулирована поэтом. В том самом интервью Юхананову, который Вы процитировали, Башлачёв сетовал, что люди искусства "постоянно уходят от вопроса "зачем?" Искусство в результате выделяется в какую-то опричнину, отгороженную от людей, министерство, которое само производит, само же и потребляет. Так вот: в спектаклях, о которых я читаю в книге, с вопросом "зачем?", как правило, всё в порядке. Цитирую статью о знаменитой постановке Лопе де Вега в Киеве в 19 году: "Восторг революционной эпохи был выражен в марджановском "Фуэнте Овехуна" на языке высокого искусства. "Здесь всё являлось тенденцией, агитацией, призывом. И здесь всё было поэзией". История театра предстаёт частью большой общечеловеческой истории, где Станиславский или Брехт - фигуры равновеликие правителям и полководцам. Такое вмешательство Мельпомены в дела старших богов стало возможным только на базе режиссёрского театра, в котором спектакль как произведение окончательно обретает художественную и идейную цельность. Естественно, речь идёт о талантливых спектаклях. Составители набрали их ровно сто - соответственно, возникает искушение поиграть в рейтинги. Драматурги: на первом месте Шекспир, потом Чехов, Мольер на третьем с большим отрывом. Режиссёрская номинация: первое место делят Станиславский с Немировичем-Данченко, на втором Мейерхольд, далее Макс Рейнхардт, Питер Брук. Сами статьи - рецензии разных авторов - в большинстве случаев достойны предмета описания. Уточняю, что я, как человек со стороны, живого Мейерхольда не видевший, читаю рецензии так же, как исторические статьи о любом другом событии, при котором я тоже не присутствовал, будь то свержение Василия Шуйского или Воссоединение Украины с Россией. Хорошая статья - это ясное, убедительное и объективное описание того, что произошло, основанное на фактах и вписанное в исторический контекст. Здесь не могу не отметить, что классические образцы театрально-критического мастерства - Зингермана, Рудницкого - позаимствованы для нового издания из советских книг и периодики 60- 70-х годов. И советский театр как таковой занимает исключительное место в мировой панораме столетия. Именно "советский" - лауреата Государственной премии СССР Эймунтаса Некрошюса или народного артиста СССР Роберта Стуруа в "русские режиссёры" никак не переименуешь. Ещё одно наблюдение: театр - часть общечеловеческой истории, но достижения его связаны с гуманистическими, просветительскими, прогрессивными идеалами, хотя в истории было много всякого другого. Но это другое, мракобесие всех мастей - не оставило творческих следов. Ну, не вырастила чёрная сотня своего МХАТа, а рейхсканцелярия своего Брехта. Не могли вырастить. Далее: при всей своей социальности театр демонстрировал поразительную жизнестойкость в эпохи общественно- неблагоприятные (не только при Сталине, но и в гнилостное десятилетие 90-х). Видимо, оттого, что за большой историей, за делами пророков и королей не терял интереса и сочувствия к обычному человеку, к трагедиям и комедиям его повседневного быта. Не случайно книга открывается "Чайкой" Художественного театра, где, как писал Борис Исаакович Зингерман, образную выразительность приобретали "мебель, вещи, обычные вещи бытового обихода, расположенные почти случайно, как в жизни", а завершается фоменковским "Семейным счастьем". Странно только, что рядом с "Чайкой" поставлена рецензия на "Короля Убю" как на спектакль, тоже наметивший из конца 19 века перспективу века ХХ-го. На парижский спектакль 1896 г. я, к сожалению, не попал. Видел постановку той же пьесы Альфреда Жарри у Калягина. Нормальный площадной фарс, местами грубый, местами уморительно смешной и не потерявший до сих пор некоторой политической остроты. Но в чём заключалось его судьбоносное значение, сопоставимое со значением Станиславского, ума не приложу. Из рецензии создаётся впечатление, что шум в Париже возник в основном из-за того, что с солидной сцены вдруг начали ругаться, как на ярмарке. Сомнительное приобретение. И то, что его приравняли к великим открытиям, на мой взгляд, отражает общую растерянность профессионального сообщества. Растерянность перед той дурно пахнущей субстанцией, в которой уже практически захлебнулись литература и кино, а теперь она выплёскивается на театральные сцены то любительским стриптизом, то матерщиной, тупой и совершенно не смешной, в отличие от шуточек Альфреда Жарри. Понятно, что театроведы не в силах отменить соцзаказ - на фекализацию. Но они, по крайней мере, могут назвать вещи своими именами. Не для истории, которая состоялась, а для будущего. Марина Тимашева: 18 января в Москве пройдет церемония награждения лауреатов премии "Золотой Овен". Название сохранено, суть изменена. Видимо, кинематографисты испытывают сильную привязанность к слову "дубль", а потому дублируют все, что попадется им под руку. "Золотой Орел" - "Нику", а "Слон" - "Золотого Овена". Поначалу компания "Кинотавр" вручала Овна совместно с Гильдией киноведов и кинокритиков России. Нынче их пути разошлись. Гильдия попросилась под крыло Александра Роднянского и Игоря Толстунова с премией, которую назвали "Белый Слон", а Марк Рудинштейн оставил за собой марку "Овна". Марк Рудинштейн: Я надеюсь, что это развод полюбовный. Каждый из нас, я считаю, сделал достаточно для того, чтобы премия, пресса и кинокритики вышли теперь на довольно серьезный уровень. Состоялись переговоры с командой Роднянского и Толстунова. Это говорит о том, что те семь лет, которые мы провели вместе с компанией "Кинотавр", не прошли даром. Премию заметили. Все-таки, мы ее взяли из подвальчика Дома Кино. И семь лет транслировали на телевидении. Надеялись, что результат будет чуть лучше. Что пресса и кинокритики позаботятся о своей премии чуть больше, придадут ей больше звучания. Но, увы, каждый раз все это обрывалось после окончания трансляции, вручения. Целый год было полное молчание. Мои попытки договориться, чтобы журналисты, пресса и кинокритика, также, как и в Америке, заботились о своей премии, имея в руках газеты и журналы, чтобы поднять ее престиж для того, чтобы "Золотому Орлу" и "Нике" делать было нечего, не удались. А главное, нам не удавалось договориться о главном - о прозрачности голосования. Каждый раз голосование скукоживалось. Сначала отбор фильмов - 100 журналистов, потом - 40 журналистов, это уже экспертный совет. Потом уже до 7-и человек это скукожилось. То есть актив экспертного совета. Но я, все-таки, настаивал на том, чтобы публиковать, кто как голосовал. Но что меня поражало в этой истории? Что целый год уничтожая режиссеров, художников, не оставляя камня на камне от их картин, доводя их до сердечного приступа, когда приходил момент этого единственного голосования, опубликовать фамилию, кто как голосовал, никто не хотел. Я считаю, что это не правильно. И, поэтому, без всяких обид мы поговорили. Семь лет это достаточный срок для того, чтобы супруги присмотрелись друг к другу и разошлись. Поэтому мы ищем новую форму "Золотого Овна". Как его сделать и с точки зрения шоу интересным, и с точки зрения голосования открытым. Марина Тимашева: Премия гильдии " Белый слон" будет вручаться 22 февраля, а "Золотой Овен" 18 января. В чем еще отличия? Марк Рудинштейн: Идея была такова, чтобы опросить всю прессу и журналистику всей страны. География очень широкая - от Екатеринбурга до Барнаула. Екатеринбург, Самара, Новосибирск, Владивосток, Томск, Нижний Новгород, Мурманск, Липецк, Смоленск, Кемерово, Рязань, Ростов, Казань, Сочи, Челябинск, Петрозаводск, Тюмень, Пермь, Вологда, Ульяновск, Ярославль, Тула, Псков, Курск, Курган, Кострома, Воронеж, Ставрополь, Барнаул. Мы связались с журналистами газет, которые пишут о кино. То есть не с кинокриткой, и не со специализированной кинопрессой. И получили от них ответы и согласие на опубликование их имен, как они проголосовали. Одна часть премии в этом году будет называться "Премия журналистов, пишущих о кино". Дальше мы познакомились с этими интересными молодыми людьми. Они предложат сейчас свое видение и, вообще, есть идея превратить "Золотого Овна" в национальную народную премию. Эти два человека сейчас расскажут тот фокус, который поможет, наверное, нам превратить "Золотого Овна" в народную премию. То есть, когда народ будет голосовать моментально, по телефонам. Марина Тимашева: Молодые люди, о которых говорил Марк Рудинштейн, представляют компанию "Мобильные инновации". Это ее исполнительный директор Максим Бородич и директор по маркетингу Ярослав Смирнов. Он-то и взялся объяснить, как первое в России интерактивное средство коммуникации для мобильных платформ, которое называется Айдиа (iDea), поможет в деле общенародного голосования за тот или иной фильм Ярослав Смирнов: Айдиа это новое интерактивное средство коммуникаций, которое построено на стыке двух больших областей - технологии масс-медиа и технологии сетей мобильной связи. То, на чем базируется наш продукт, это две концептуальные идеи. Первая заключается в том, чтобы взять те мультимедийные и интерактивные возможности, которые сейчас существуют в сетях третьего поколения мобильной связи, в таких продвинутых странах как Япония, где люди могут идти по улице и смотреть на экране своего мобильного телефона телевидение. Вот этих технологий пока в России нет. Но наша идея заключается в том, чтобы внедрить вот эти дополнительные услуги в условия, которые существуют на данный момент в России. Вторая глобальная идея заключается в том, чтобы привить российскому пользователю новый способ взаимодействия. Айдиа представляет собой ява-приложение, которое устанавливается во вполне обычный мобильный телефон. Человек устанавливает у себя ява-приложение, у него перед глазами графический интерфейс, яркий, динамичный, где он может ориентироваться вполне легко и, таким образом, он получает доступ к различного вида сервисам и услугам. Начиная от музыки, продолжая специализированными радиопрограммами и заканчивая, фактически, первым в России специализированным мобильным телевидением. Мы специально будем готовить какие-то телевизионные программы, которые тоже люди смогут найти в своем мобильном телефоне. Мы имеем все возможности для того, чтобы сделать голосование по тем номинациям, которые сейчас существуют, действительно, всенародными. Это люди, в основном, от 15-ти до 30-ти лет. Это та аудитория, которая чаще всего ходит в кино, это та аудитория, которая больше всего общается, и та аудитория которая активна в любых проявлениях жизненных, которая реагирует на всевозможные внешние раздражители, в том числе и на кино. Она готова делиться своим мнением. Я думаю, что это будет одним из основных базисных моментов, на котором можно будет увидеть действительно народное мнение по тому или другому фильму. Марина Тимашева: Я, лично, практически ничего не поняла, кроме того, что телевидение теперь может настигнуть меня даже по телефону, чего бы очень не хотелось, и что участие в голосовании сможет принять "золотая молодежь", здоровые и богатые люди, легко ориентирующиеся в современных технологиях. Правда, голосовать можно будет и в Интернете. Говорит Максим Бородич. Максим Бородич: Все пользуются компьютером, и каждая программа имеет свой графический интерфейс. И такой обособленный интерфейс, который позволяет достаточно удобно и быстро все находить, будет в Айдиа. Если говорить о премии, то будет отдельный пункт, "Овен", войдя в который любой потребитель сможет увидеть весь список фильмов, которые выставлены на данную премию. Заходя уже в код-меню каждого фильма, он находит информацию - трейлер фильма, саундтрек фильма, фотоматериалы, рецензии, которые пишут критики и журналисты. То есть, тем самым, потребитель стимулируется, как минимум, пойти и посмотреть этот фильм, либо, если он смотрел, то он прямо там, в реальном времени, может высказывать свое позитивное, либо негативное отношение к данному фильму. Аудитория проекта уже насчитывает миллион 800 тысяч пользователей. Кажется, это достаточно, чтобы выявить тот фильм, который народ считает интересным. Марина Тимашева: Ясно, что компания "Киномарк" пробует создать нечто вроде американского People s Choice, с той очень значительной разницей, что американское кино представлено в американском прокате и любой фильм может посмотреть любой желающий. В российских кинотеатрах посмотреть можно только те отечественные картины, которые поддержаны крупным продюсером. Среди них - "9 рота", "Статский советник" и "Турецкий гамбит" (последние два фильма были показаны на 1 канале). А вот кто и где увидит "Солнце" Сокурова, "Гарпастум" Германа-младшего, "Первых на Луне" Алексея Федорченко или "Итальянца" Андрея Кравчука ? Дело не в том, лучше эти картины, чем "9 рота" или нет, дело в том, что голосование не может быть хоть сколько-нибудь репрезентативным. Вообще, верить можно только тем премиям, которые вручаются по итогам обсуждения жюри. Вы можете не согласиться с решением, но, по крайней мере, ясно, что все участники голосования видели все фильмы конкурсной программы. Марина Тимашева: В Самаре прошел IX фестиваль "Новое кино России". В его программе было 17 российских фильмов, снятых за последние два года. О фестивале рассказывает Сергей Хазов. Сергей Хазов: Фестиваль "Синемания. Новое кино России" всегда становится событием для самарцев, поскольку только на этом кинофоруме зрители могут увидеть новинки отечественного авторского кино и хиты проката. Не стала исключением и нынешняя "Синемания", несмотря на то, что в этот раз кинопоказ фестиваля был тематическим: приуроченным к 60-летию Победы. Главным открытием фестиваля стали две картины. Первая - фильм "9 рота" Федора Бондарчука. Вторая - лента Алексея Германа-младшего "Гарпастум", представлявшая Россию на Венецианском кинофестивале. Фильм, снятый в антураже Серебряного века, на фоне начала Первой мировой войны, собрал полный аншлаг в зале кинотеатра "Художественный". Публика, пришедшая на фестиваль, с радостью делилась впечатлениями. Говорит Михаил Федоров. Михаил Федоров: Мы давным-давно забросили функцию воспитания подрастающего поколения на примерах добра, на примерах справедливости, на примерах человеческого отношения. И я считаю, что наш ежегодный кинофестиваль перспективен. Начали подключаться совершенно молодые люди. Сергей Хазов: По мнению Михаила Федорова, современное российское кино должно интересовать зрителя, в первую очередь, своим интеллектуальным содержанием. Михаил Федоров: Фильм "Возвращение" это, действительно, новое кино и это кино, которое, на мой взгляд, может иметь хорошее продолжение в стиле Тарковского. Я очень высокого мнения о западном кино, об американском кино. Но эти люди живут в иной реальности. Да, когда речь идет о вечных ценностях, это все справедливо. Но есть специфические явления жизни, которые сегодня у нас происходят, и которые надо понять и верно отнестись к ним. Я думаю, что кино должно давать людям такие ориентиры. Сергей Хазов: У молодежи немного другие запросы к современному российскому кинематографу, - поделилась студентка Настя Чернова. Девушка с интересом посмотрела на фестивале документальную мистификацию Алексея Федорченко "Первые на Луне". В фильме рассказывается история о якобы имевшем место еще в 1938 году полете советских космонавтов на Луну. Насте картина понравилась, как и вообще жанр кинофэнтези. Настя Чернова: Такой достаточно жизненный фильм, снятый, как в режиме реального времени. Что-то вроде триллера, экшена. Сделано настолько качественно, что можно подумать, что это все реально происходит. Сергей Хазов: Поход в кинотеатр становится для молодых людей прекрасным времяпрепровождением в выходные. В Самаре сегодня работают шесть кинотеатров, оборудованных современной кинопроекционной аппаратурой. Сегодня поход в кино для самарца - это знакомство с миром стереозвука и уютным зрительным залом. Настя Чернова рассказывает. Настя Чернова: Акустика, хорошее качество обслуживания. Много сейчас кинокафе. Почти в каждом кинотеатре есть кинокафе. Там можно заказать себе столик и сидеть на диванчике. Проводить с друзьями приятно время и, при этом, смотреть фильм. Можно с собой взять на сеанс стаканчик кока-колы. Сергей Хазов: Интересно, а что думают о перспективах современного российского кино работники кинотеатров? Люди, которые, наверное, лучше других знают, каким должен быть фильм, чтобы привлечь в кинозал как можно больше публики? Слово администратору кинотеатра Елене Васильевой. Елена Васильева: Я думаю, наверное, утеряно вот это добро, которое было в старых фильмах, которые ты пересматриваешь с большим удовольствием все снова и слова. Фильмы 50-х - 60-х с удовольствием смотришь. С Румянцевой, "На Заречной улице". Добра побольше. Про все тяжело сказать с ходу. Нет хорошего, чтобы сразу на ум пришло. Побольше классики. Опять-таки, если касаться молодежи, то я думаю, она уже подзабыла, кто есть кто. Сергей Хазов: Звездные гости самарского кинофестиваля неохотно общались с прессой, предпочтя, инкогнито присутствуя на показах собственных работ, наблюдать за реакцией зрителей. А кинорежиссер Федор Бондарчук даже обратился в дни фестиваля в УВД Самарской области с просьбой пресечь продажу в регионе нелицензионных копий фильма "Девятая рота". Контрафактные диски и кассеты с "Девятой ротой" пользуются в Самарской области большой популярностью. Люди предпочитают не тратиться на поход в кинотеатр или на приобретение лицензионного диска и покупают копию фильма на лазерном диске за сто рублей. За неделю, что в Самаре проходил кинофестиваль, именно фильмы, представленные на "Синемании" стали чемпионами продаж на лотках с контрафактными DVD-дисками. В день закрытия IX Самарского кинофестиваля "Новое кино России" один из его гостей, менеджер кинотеатра из Тольятти, сказал: "Ну вот, фестиваль завершен, и значит снова будем крутить кассовые иностранные фильмы". В этой реплике чувствовалась и ностальгия, и вопрос, и желание менеджера чаще видеть на афишах названия российских картин. Марина Тимашева: Из рассказа Сергея Хазова я сделала вывод, что зрителей качество кресел и диванчиков волнует больше, чем кино как таковое, а сами фестивали выгодны пиратам. Довольно грустные умозаключения. Перефразируя пушкинские строки "любви все возрасты покорны", можно сказать, что все возрасты покорны и искусству. Оно всегда помогало людям жить, а в том случае, о котором пойдет речь в материале Павла Подкладова, оно стало спасением для пожилых людей, которым казалось, что жизнь уже кончена. Павел Подкладов: Спокойное течение новогодне-рождественских каникул для московских театралов было внезапно прервано примечательнейшим событием. Выступлением с гастролями питерского БДТ имени Товстоногова со спектаклем "Квартет" по пьесе Рональда Харвуда. Это одна из последних премьер прославленного театра, которая состоялась 14-го сентября прошлого года в канун празднования 80-тилетия художественного руководителя БДТ, Кирилла Юльевича Лаврова. На нынешних гастролях не было бы ничего необычного, если бы не состав участников спектакля. Их всего четверо, но все они - представители старого поколения товстоноговцев, которые создали его славу и продолжают до сих пор заложенные им традиции. Это великие российские актеры Алиса Фрейндлих, Зинаида Шарко, Кирилл Лавров, и Олег Басилашвили. Режиссер Николай Пинигин поставил спектакль о бывших оперных звездах, которые доживают свой век в доме престарелых. Они находят в себе силы превозмочь проблемы, беды, немощи, депрессии и вернуться из печальной старости в волшебный мир музыки. Думаю, радиослушатели со мной согласятся, что ни в одном другом театре страны такой звездный квартет собрать было бы невозможно, несмотря на то, что на первый взгляд, жизненные истории героев пьесы и участников спектакля достаточно далеки друг от друга, и судьбы в чем-то схожи. Первым взял слово Кирилл Юльевич Лавров. Кирилл Лавров: Судьба наших персонажей во многом, как мне кажется, схожа с любыми престарелыми людьми и с персонажами пьесы, в частности, вплоть до того, что очень многие реплики из нашего спектакля вполне могли произнести мы. Это нам очень близко. Спектакль молодой - он практически только что вышел, и наше турне по США было, по существу, премьерой. Мы там сыграли 13 спектаклей, и это были, по сути, первые спектакли. Сперва мы выступали в Петербурге, а потом в Америке. Мне очень приятно, что это не просто зубоскальство. Это пьеса, которая заставляет задуматься о том, что каждого человека ждет впереди. Это неизбежно, это естественно. Павел Подкладов: Поддержала своего художественного руководителя Зинаида Максимовна Шарко. Зинаида Шарко: У каждого из наших персонажей свой характер. А по сути... Мы работаем уже 50 лет вместе. 45 с Олегом. Поэтому то, что там происходит - наша жизнь. А что касается того, как это воспринимается... Например, у меня в Америке живет приятельница. Она не видела спектакля, а видели ее две дочери, с которыми у нее были сложные отношения. Она мне позвонила в Ленинград и сказала: "Что вы сделали? Юлька со мной совершенно иначе разговаривает после спектакля. Как ты думаешь, почему?". Я сказала, "Наверное, стала уважительно относиться к нашему возрасту". А что касается вообще американской аудитории, то там мне рассказывали, что многие зрители, видя нас на сцене, плакали, причем, весь спектакль. Олег Басилашвили: От ужаса. Зинаида Шарко: Это естественно. Я думаю, что их умиляло и трогало. Павел Подкладов: Великую актрису, которая продолжила диалог с журналистами, думаю, никому представлять не надо. Алиса Фрейндлих: Нам повезло в том плане, что мы еще востребованы. Все четверо востребованы. Иногда нам даже хочется быть меньше востребованными, потому что устаем. Но суть пьесы в том, чтобы в любом возрасте каждому найти ту нишу, куда пойдет наша творческая потенция. И вот они находят это. Они понимают, что они уже не могут петь так, как пели когда-то. Но они все еще хранят эти звездные нимбы. И вот, они находят эту детскую нишу, где они играют в это, потому что не могут соответствовать своему бывшему статусу. И в этом, наверное, очарование - что пожилые люди находят в себе силы снова испытать этот адреналин выхода на сцену. Наверное, в этом действенная сила пьесы. Павел Подкладов: Легкую, и немного ироничную атмосферу пресс-конференции в некоторой степени поколебал вопрос дотошных журналистов о том, насколько соответствует режиссура Николая Пинигина традициям товстоноговского театра. "Ничего себе вопросик!" Воскликнула Алиса Бруновна Фрейндлих. А Олег Валерьянович Басилашвили разразился тирадой. Олег Басилашвили: Нельзя соответствовать статусу Станиславского, Товстоногова, Кросса, или еще кого-нибудь из великих режиссеров. Каждый режиссер - индивидуальность, и чем он больше отличается от другого, тем он лучше. Поэтому нельзя сравнивать Пенигина и Товстоногова. Можно сравнивать меру таланта, меру умения и режиссерского мастерства. Мы говорим не об этом. Когда от нас ушел Георгий Александрович, лично я был в большой растерянности, потому что мы все, как говорится в кино, "сукины дети", и в своей общей массе возлагали самый большой труд на него. Мы знали, что вот мы репетируем с очередным режиссером, порепетируем, а потом придет Товстоногов и все сделает. Да, мы тратили силы, нервы, и все прочее, но знали, что он придет и все сделает. Так и случалось. Так рождались "Мещане", "Цена", и все спектакли, которые он подписывал. Благодаря нему оживали, благодаря его неожиданным подсказкам, каким-то изменениям в мизансцене. И, вдруг, он исчез. Его нет. А мы все ждали. А никто не придет, никто не подскажет. Я, например, чувствовал себя совершенно брошенным ребенком. А как же? А кто мне скажет точно? Поэтому многие, в том числе я, поняли, что, в общем, надо работать самому, не ожидая от режиссера каких-то откровений. Они бывают у режиссеров: и у Пенигина, и у Чхеидзе - главного режиссера нашего театра. Но нам послужила наукой эта пауза во время отсутствия главного режиссера. Поэтому, от каждого режиссера мы пытаемся взять все, что он только может дать, и даже помочь ему в том, что он не может высказать словами. И сравнивать и говорить о том, кто лучше, кто хуже, Пинигин или Товстоногов - это неблагодарная задача. К каждому из них у нас есть свои требования. Мы знаем, на что нацелен каждый, чему он привержен, и пытаемся внести какую-то свою лепту в эту работу. Павел Подкладов: Приняв эстафету от Басилашвили, Кирилл Лавров подытожил . Кирилл Лавров: Надо работать для театра. Вот мы такие смешные, старые люди, которые пытаются до сих пор привести этот принцип в жизнь. Мы работаем для театра. Если это театру нужно, если это необходимо, мы вынуждены - даже если, предположим, мне не нравится моя роль, я должен ее играть. Кроме того, мы, когда подбирали режиссеров после ухода Георгия Александровича, мы всегда старались, чтобы это, по своей творческой манере, были люди одной с нами группы крови. Товстоногову всегда претил открытый формализм, режиссерское самовыражение, когда все делается только для того, чтобы сказать: "Посмотрите, как я поставил. Так никто до меня не ставил!" А актеры являются для него только пешками, которые, также как свет, музыка или что-то другое, просто очередной компонент спектакля. У нас никогда этого не было. У нас всегда, все, главным образом строилось на актерах. И, естественно, приглашая режиссеров, мы всегда тоже стараемся пригласить тех, кто соответствует общим требованиям. Хотя каждый из них, конечно, индивидуален, у каждого свой почерк, каждый несет свое. Но, тем не менее, это общее, оно существует, и мы стараемся это поддерживать. Павел Подкладов: Надеюсь, что те радиослушатели, которым удалось побывать на спектакле, убедились в том, что великие товстоноговцы безусловно чтут традиции заложенные своим учителем. А тот, кто не уследил за рекламой и не попал на спектакль, пусть не расстраивается. В следующий раз московские зрители увидят этот спектакль на сцене Театра Сатиры 27, 28 и 29 марта. Марина Тимашева: Добавлю к словам Павла Подкладова, что Большой драматический театр обещает приехать в Москву и в октябре, и в ноябре и вообще сделать подобные гастроли регулярными. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
